Вся южная полоса начиная от восточных берегов Черного моря и кончая берегами Тихого океана, представлена высочайшими горными хребтами, вздымающими свои белоснежные вершины в заоблачные высоты на 4—5, а иногда и до 7 км. Кавказ, Копет-Даг, Памир, Алай, Тянь-шань, Алтай, Саяны, Хамар-дабан, Сихотеалин — сколько экзотики в одних только названиях этих горных областей! Но вместе с тем и пафосом индустрии социализма уже веет от этих заоблачных высот с их бурными водопадами, с их неисчерпаемыми минеральными богатствами, с их едва тронутыми растительными ресурсами. Своеобразны и непривычны для жителя низменных равнин условия жизни и хозяйства в высокогорных областях. Трудны подъемы на заоблачные высоты, обманчивы расстояния, опасны переправы через бурные потоки, еще более страшны неожиданные обвалы и коварные лавины. И если все это приходится учитывать при развернутом промышленном строительстве в горах, то несравненно еще в большей степени условия гор отражаются на организации их сельского хозяйства. Если на равнинах такие резко различные области, как тундра, тайга, степи и пустыни, разделены тысячами километров расстояния, то в южных горных странах все эти природные контрасты сближены на десятки километров. На хозяйственной территории не только каждого административного района, но также почти любого совхоза или колхоза мы можем встретить уголки природы, соответствующие природе и холодных Хибин, и окрестностей Санкт-Петербурга, и Воронежских степей, и пустынь Приаралья, и окрестностей Ташкента или Тифлиса.

Горный Дагестан занимает всю восточную оконечность северного склона Кавказских гор. При общей ширине его около 125—150 км мы не имеем здесь постепенного подъема от приморской низменности к высочайшим вершинам гор. Такой подъем можно установить только по большим речным долинам, которые, в большинстве случаев, очень узки и малодоступны. В основном же вся страна поднимается рядом последовательных уступов. Каждый из таких уступов представляет более или менее обширное плоскогорье, разбитое на отдельные части глубокими тектоническими трещинами и размытое последующими эрозионными процессами. Самый нижний уступ — это приморская низменность. Расположена она на высоте от —26 до +100 м над уровнем океана. В той своей части, которая примыкает к горам, приморская низменность представляет собою слабо покатую от гор равнину, местами более или менее сильно расчлененную речными долинами и сухими логами временных потоков. Сложена она прибрежными морскими отложениями, преимущественно глинами, реже песками и супесками. Морские осадки в большинстве случаев прикрыты аллювиальными, делювиальными и пролювиальными отложениями, принесенными с соседних гор речными и дождевыми водами.

Термин «засухоустойчивость» в буквальном понимании обозначает способность растения переносить засуху. В этом понимании термин «засухоустойчивость» аналогичен термину «морозоустойчивость», который обозначает способность растения переносить низкие температуры. Обычно, однако, засухоустойчивость понимают в более широком содержании. Засухоустойчивыми называют растения, естественно обитающие в засушливых районах, хотя многие из них вовсе не являются таковыми, если применять термин «засухоустойчивость» в буквальном понимании. К таким растениям относятся, например эфемеры, развивающиеся во влажный и нежаркий еще период весны или осенью с наступлением дождей. Засухоустойчивыми называют также относительно более продуктивные сорта растений, культивируемых в засушливых районах, хотя во многих случаях большая продуктивность сорта не стоит в прямой связи с большей его засухоустойчивостью в буквальном понимании.

В Японии способы регуляции вольтинности у пород шелкопряда стали известны еще с 1875 г., когда они были открыты шелководом-практиком Фудзиока Дзиндзабру. В Европе о них узнали с 1913 г. из работы Тойяма о наследовании вольтинности у тутового шелкопряда; позднейшие японские работы по данному вопросу (Ватанабе, 1918— 1926) стали у нас известны лишь с 1933 г. благодаря разработке Б. Л. Астауровым (1933) материалов, привезенных при нашей поездке в Японию в 1930 г. Для регулирования числа поколений у бивольтинных пород большое значение имеет, как это случайно было найдено Фудзиока, температура инкубации материнской грены. Фудзиока, намереваясь отодвинуть на более поздний срок начало выкормки второго поколения бивольтинной породы, проводил инкубацию бездиапаузной грены при сравнительно низкой температуре. Вышедшее из этой грены поколение, окрылившись, отложило вместо ожидавшейся диапаузной — немедленно оживавшую грену. Наблюдательный шелковод-практик поставил в причинную связь указанные два факта, и последующие опыты как его самого, так и других шелководов полностью подтвердили правильность этого сопоставления, положив начало широкому применению этого приема в практическом шелководстве Японии.

Для развития шелководства умение регулировать число генераций у тутового шелкопряда имеет существенное значение. Положение современной Японии, как гегемона мирового шелкового рынка, с технической стороны в значительной мере обусловлено тем, что в Японии человек впервые овладел и научился по своему произволу управлять способностью шелкопряда давать различное число генераций в год. Породы тутового шелкопряда в зависимости от числа даваемых ими естественным образом поколений делятся на моно-вольтинные, бивольтинные и поливольтинные. Многовольтинные породы, наиболее ценные по качеству даваемого шелка и составляющие подавляющую массу европейской и западноазиатской групп пород шелкопряда и 45—70% общего числа пород японской и китайской групп, дают в год одну генерацию. Многовольтинные породы зимуют на стадии яйца, из яиц в начале весны выходят гусеницы, период роста и развития которых до превращения в куколку и затем в бабочку более продолжителен, чем у би- или поливольтинных пород, охватывая, смотря по температуре и породе, от 32 до 65 дней; бабочки спариваются по выходе из кокона, откладка яиц начинается с первого же дня выхода бабочек, оплодотворенные яйца проходят первые стадии развития, приобретают к концу трех дней благодаря отложению пигмента в образующейся между тем серозной оболочке темную, в большинстве случает серо-фиолетовую окраску, затем развитие яиц останавливается, и наступает стадия покоя (диапауза), от средины лета до весны будущего года.

Во всех уголках Кавказа, имеющих в данное время ледники, а иногда также и в лишенных «живых» ледников районах, наблюдаются следы обширного и более мощного древнего оледенения в виде троговых и висячих долин, «бараньих лбов», каров, морен и т.п. форм, созданных деятельностью древних ледников, играющих большую роль вмезои микрорельефе Большого Кавказа, занимая громадную площадь. Форма и размеры этих древнеледни-ковых образований, их гипсометрическое положение и распространение позволяют судить о характере древнего ледникового покрова Кавказского хребта. Исследованиями целого ряда ученых установлено, что Кавказ испытал по меньшей мере три периода оледенения, приблизительно одновременные с ледниковыми эпохами миндель, рисе и вюрм, установленными для Альп. Не доказано наличие следов оледенения самой древней — гюнцекой — эпохи, и возможно, что Кавказ не имел гюнцского оледенения вследствие того, что в то время его поверхность еще не была эпейрогенетически приподнята на достаточную для образования ледяного покрова высоту. Оледенение миндельской эпохи должно было носить характер сплошного ледяного покрова. В миндель-рисское межледниковое время происходит быстрое вздымание Кавказа и его эрозия реками, намечающими основной рисунок современной орографии хребта.

Одно из величественнейших явлений природы — это обвалы ледников, носящие катастрофический характер и нередко влекущие за собой гибель людей и животных. В условиях Кавказа это явление изучено далеко не так хорошо, как в Альпах, где делались даже попытки научного прогноза ледниковых катастроф. Классическим местом ледниковых обвалов на Кавказе в близкий период являлся Девдоракский ледник, сползающий с северовосточных склонов Казбека. В течение XIX столетия этот ледник периодически давал обвалы, имевшие место в 1776, 1785, 1808, 1817, 1818, 1832, 1842, 1855, 1878 гг. Отколовшиеся от ледника глыбы льда и снега вместе с водой и захваченными по пути камнями с огромной скоростью устремлялись по долине р. Кабахи к Дарьяльскому ущелью и нагромождались в последнем к северу от с. Гвелеи, нередко совершенно прекращая движение по Военно-Грузинской дороге. Во время самого разрушительного обвала, имевшего место в 1832 г., Дарьяльское ущелье было засыпано льдом и камнями на протяжении 2 км, причем обвалившаяся масса имела в объеме около 155 млн. куб. м. В продолжение 8 часов течение Терека было совершенно приостановлено, и, когда накопившаяся в виде озера вода, наконец, прорвала ледяную плотину, чудовищный поток ринулся вниз по долине, сметая на своем пути мосты, подпорные и микрорельефе Большого Кавказа, занимая громадную площадь.

Большинство долинных ледников Кавказа имеет нормальный бассейн питания, т. е. их верховье представляет собой цирк или котловину, на более или менее плоском или вогнутом дне которого лежит фирновое поле. Наиболее обширные фирновые поля имеют ледники: Караугом, Цан-нер, Китлод и пр. Ледники Эльбруса, числом около 18 (считая только крупные долинные) имеют общий питающий снежник — так называемый «фирновый бассейн», существование которого обусловлено молодостью и нерасчлененностью вулканического конуса Эльбруса. Нечто подобное наблюдается и в районе второго потухшего вулкана — Казбека, где ледники Девдорак, Чач и Орцвери в своих верховьях образуют общий снежник — Майлийское снежное плато (4400 м). Самым большим как по длине, так и по площади поверхности является на Кавказе ледник Дыхсу, находящийся в Балкарии .Также на северном склоне залегают два следующих по величине ледника — Безинги и Караугом. Следующие три ледника — Лехзир, Цаннер и Твибер принадлежат уже южному склону Главного хребта, причем все шесть крупнейших ледников Кавказа находятся в пределах центральной области оледенения. Как видно из цифр, самые большие ледники Кавказа не могут по своим размерам сравниться не только с гигантами Центр. Азии, но даже с величайшим ледником Альп—Алечом, имеющимоколо 27 км длины (115 кв. км). Число долинных ледников Кавказа должно быть около 400, причем не менее 90% их находится в Центральной области. Нижние концы ледниковых языков на Кавказе находятся довольно низко.

Современный астроном не имеет ничего общего с средневековым образом астронома в колпаке, сидящего в башне и оторванного от жизни. Он по своей работе связан с физическими и химическими лабораториями, с промышленностью и экспедиционными исследованиями, и с ростом техники растет масштаб его научного эксперимента. Вместе с тем, несмотря на прогресс последних лет, астрофизика находится в тупике. Такие вопросы, как вопросы строения звезд, не могут быть решены сейчас потому, что, не зная ультрафиолетового света звезд, мы не знаем звезд. Мы не можем знать даже тех процессов, которые определяют жизнь нашего Солнца. Главной пружиной его является ультрафиолетовый свет, но до нас он не доходит. Мы находимся на дне океана нашей атмосферы. Она задерживает эти лучи. Мы познаем мир через тусклые очки. Верхние слои атмосферы, окружающие нашу Землю, непрозрачны для этого ультрафиолетового света. На высоте 20 км существует озон, молекулы которого поглощают ультрафиолетовый свет. Его не так уж много, его слой распылен на значительную толщину от 15 до 35 км. Если этот слой спустить на Землю, то при нормальном давлении воздуха близ поверхности это будет тоненький слой всего лишь 0.3 см и, к сожалению, такой незначительной слой, вроде листа кровельного железа, задерживает наиболее интересные части спектров светил. Это — преступление, и виновник его — озон. Для некоторых задач можно поднимать приборы и делать наблюдения. Для ряда задач это, конечно, и будет делаться.

В течение последних лет проблема ультрафиолетового излучения Солнца и звезд является кардинальной проблемой современной астрофизики. Если бы нам удалось найти распределение энергии в ультрафиолетовой части спектра светил, это было бы experimentum cruris для целого ряда теорий и гипотез и послужило бы новым интенсивным толчком к прогрессу наших знаний о космосе. Вместе с тем теперь стала практически очевидной важность наблюдений над атмосферным озоном, играющим основную роль в отношении ультрафиолетовых лучей. Озон поглощает широкую область в коротких длинах волн 2000— 3000 А, причем с такой интенсивностью, что, начиная с 2900 А, солнечный спектр совершенно обрезан. Не приходится говорить о том, что это налагает печать и на физику и на биосферу земного шара. Хотя гипотеза существования озона в верхних слоях атмосферы, высказанная Гартлеем, насчитывает уже 50 лет, первые точные исследования по озону были начаты во Франции в 1912 г. Фабри и Бью со ном и затем получили особенное развитие в работах Д об со на и Гетца. Из спектрографических наблюдений (обычно пользуются лучом Солнца или зенитным светом и иногда лучом Луны) определяется содержание озона в земной атмосфере, которое меняется в зависимости от времени года, географической широты и метеорологических условий.