При изучении многообразных явлений природы, в нашем случае состава различных флор земного шара, естественно возникает стремление так или иначе систематизировать данные о их многообразии, классифицировать изучаемые объекты. Принципы классификации флор могут быть различны. Мы можем классифицировать их по признаку различного богатства состава (численности видов); по сложности состава (распределение видов флоры между большим или меньшим количеством родов и семейств); по особенностям систематического состава (наличие в составе флор тех или иных групп растений, роль их в сложении флоры); по связи флор определенного облика и состава с некоторым комплексом условий существования (флоры холодных и жарких, аридных и гумидных областей и т. д.); по связи их с определенными, господствующими на значительном пространстве типа ми растительности (лесные, степные, пустынные, тундровые флоры и т. д.); по связи с определенными элементами рельефа земной поверхности (например, флоры равнин, горные, высокогорные); по наличию или отсутствию в составе флор различных географических и генетических элементов; по характеру связей с другими флорами или степени обособленности от них; по связи с той или иной эпохой истории Земли, к которой было приурочено формирование основных характерных черт данной флоры («возраст» флоры), и т. д. и т. п. Все указанные подходы к проблеме классификации флор вполне закономерны. Они оправдываются задачами тех исследований, в связи с которыми классифицируются флоры, являющиеся объектами изучения. Классифицируя флоры по любому логически оправданному принципу, мы способствуем раскрытию тех или иных связей или различий между изучаемыми явлениями природы. Однако при этом мы не вскрываем закономерностей столь же значительного порядка, как вскрываемые естественной (филогенетической) системой растений, представляющей не только средство, но и итог познания — приближенное отражение реальных генеалогических связей между конкретными формами растений, истории развития всего многообразия растительных организмов. Дифференциация флор в пространстве и времени, различного рода связи между флорами складываются в результате взаимодействия целого ряда в разной степени взаимосвязанных факторов, одним из которых является историческое (филогенетическое) развитие растительного мира, его видового состава. Но во взаимоотношениях флор, в частности в их генетических взаимосвязях, нет той простоты и универсальности формы связей, которые вскрываются естественной системой растений как связи предков с потомками, т. е. связи генеалогические в собственном смысле слова. В практике ботанико-географических исследований наиболее распространен подход к изучению и классификации флор, преследующий как основную цель раскрытие закономерностей пространственной дифференциации систематического состава растительного мира Земли, или распределения в пространстве флористических комплексов различного облика, различного систематического состава и генезиса. Подход этот практически осуществляется в форме подразделения земной поверхности на взаимно подчиненные пространственные единицы (иерархический принцип классификации!), характеризуемые разными степенями сходства населяющих их флор. Тем самым классификация флор, проводимая в таком плане, одновременно представляет по своему содержанию флористическое районирование поверхности земного шара. Следует сразу же подчеркнуть, что, проводя такое районирование, мы всегда учитываем сущность флор как исторически сложившихся и находящихся в процессе развития комплексов видов, вследствие чего при оценке соотношений между флорами их флорогенетические особенности принимаются во внимание в неменьшей степени, чем сами черты сходства и различия систематического состава флор. Флористическое районирование поверхности Земли становится тем самым обобщенным отражением наших представлений как о сегодняшнем состоянии флор различных ее частей, так и о специфике генезиса этих флор. Всякое районирование включает, наряду с обоснованием представлений о сущности каждой единицы районирования и о их соподчинен-ности, проведение границ между выделяемыми в процессе районирования пространственными единицами. Такое разграничение пространств, характеризуемых разной спецификой их флор, представляет необходимое звено и при флористическом районировании. В связи с этим необходимо подчеркнуть, что вполне четких, резко выраженных границ между флорами в природе не существует. Состав флор изменяется в пространстве то быстро, то более медленно, но всегда в той или иной степени постепенно: исчезают одни виды и роды, на смену им появляются другие. Но такая «замена» не происходит внезапно, одновременно. Поэтому между пространствами, принадлежность которых к той или иной единице районирования (области, округу и т. п.) не вызывает сомнений, всегда имеются некоторые — то более узкие, то более широкие — «переходные зоны», в пределах которых в основном совершаются изменения состава флоры, отражаемые районированием, и отнесение которых к тому или иному из разграничиваемых участков или разделение между ними всегда в некоторой степени условно. Такие «переходные зоны» или «спорные» полосы могут существовать между единицами районирования любого ранга, не исключая и самых высших. И бывают случаи, когда переходный характер флоры таких пространств затрудняет уверенное отнесение их к определенной флористической области, хотя специфика флор сопредельных областей совершенно ясна и никаких колебаний в отношении признания их значимости ни у кого не возникает. В этом находит отражение глубокое, принципиальное отличие классификации флор и проводимого на ее основе флористического районирования от основ систематики растений. Систематик имеет дело с естественно обособленными комплексами популяций и особей — видами, которые группируются им в таксономические категории высшего ранга на основе констатируемого между ними сходства, в основе которого лежит — по убеждению систематика-филогенетика — общность происхождения. И хотя в рабочей практике систематиков часто идет речь о подразделении той или иной систематической категории высшего, чем вид, ранга на подчиненные звенья, фактически предметом усилий систематика-филогенетика является установление связей между естественно обособленными звеньями прерывистой «цепи организмов» (видами) и далее — между объединениями звеньев этой цепи (родами и пр.), связи в пределах которых уже найдены. Когда же речь заходит о систематических категориях более высокого ранга, предметом возможных разногласий оказывается лишь оценка значимости того или иного «разрыва», в то время как наличие самих граней, отделяющих друг от друга крупные систематические единицы, легко улавливается простым наблюдением и никем не оспаривается. При проведении флористического районирования, напротив, мы сталкиваемся с наличием в природе естественных переходов между разграничиваемыми нами явлениями и с необходимостью проведения четких границ между ними для облегчения ориентировки в изучаемом нами материале. В известных случаях проведение таких границ не связано с трудностями, если изменения состава флоры в пространстве происходит быстро, на небольшом протяжении. Тогда проводимая на карте линия практически соответствует заметному в натуре «на глаз» рубежу. Но во многих случаях положение более сложно: «переходные зоны» между разграничиваемыми пространствами, ока-зываюся широкими, расплывчатыми, и проводимая на карте граница неизбежно становится в некоторой степени условной. То же приходится сказать и об отнесении некоторых единиц районирования подчиненного значения, имеющих флору по своему составу и генезису «переходную», к территориальным единицам более высокого ранга. Отсутствие четких естественных граней между классифицирумыми объектами (флорами) в природе порождает трудности, а в известной степени и неизбежный в этих условиях субъективизм в решении возникающих вопросов. Выделение каждой единицы флористического районирования опирается прежде всего на констатацию приуроченности к соответствующему пространству флоры определенного систематического состава, т. е. определенного комплекса видов, родов и семейств, в первую очередь семенных и папоротникообразных («сосудистых споровых») растений. Сосредоточение внимания именно на «флоре сосудистых растений» оправдывается их господствующим положением в современном растительном мире земной суши, их наиболее универсальным распространением на ней и, наконец, относительно высоким уровнем изученности их географического распространения, обеспечивающим возможность уверенных суждений о составе флор. Констатация существования флоры определенного состава автоматически вскрывает свойственные ей соотношения между систематическими группами высшего чем вид ранга. Основанием для объединения флор, различных по своему составу, в тех или иных единицах районирования (флористических округах, провинциях и пр.) служит сходство их состава, проявляющееся в общности определенной части их видов, а в случаях более отдаленного сходства (имеющего значение преимущественно при характеристике единиц районирования более высокого ранга) — родов или других таксонов надвидового порядка. Сходство систематического состава может оцениваться как чисто количественными показателями (абсолютное количество или процент совпадающих и несовпадающих видов или родов), так и по степени систематической близости несовпадающих представителей различных групп растений. Как совпадение определенных компонентов флор, так и наличие связей между несовпадающими служит указанием на существование флорогенетических связей между соответствующими флорами. Особенное значение как элемент характеристики выделяемых при флористическом районировании территориальных единиц имеет свойственный их флорам эндемизм, степень его выраженности (абсолютное количество эндемичных видов и других таксонов, роль их в сложении флоры), характер эндемизма (прогрессивный, реликтовый), локализация эндемичных элементов в пределах занимаемой флорой территории. Связи эндемичных таксонов с другими, неэндемичными, компонентами данной флоры или с растениями, входящими в состав других флор, представляют повышенный интерес как отражение особенностей флорогенеза. Развитие эндемизма и таксономический ранг эндемичных элементов флоры имеют большое значение для оценки значимости рассматриваемой территориальной единицы в системе флористического районирования. Перечисленные выше показатели, учитываемые при проведении флористического районирования, используются в разной степени на разных уровнях этой работы. Так, абсолютная численность видов или степень совпадения состава флор на видовом уровне имеют значение преимущественно при характеристике низших звеньев флористического районирования. Соотношения численности видов различных семейств, эндемизм (в особенности эндемизм родового и высшего ранга) и некоторые другие черты флор приобретают преимущественное значение для районирования в более широком плане. При рассмотрении флор обширных пространств, в особенности пространств со сложным рельефом поверхности, наше внимание привлекает закономерное чередование в их пределах флор различного состава, подчиненное, в частности, высотной дифференциации территории. Часто мы наблюдаем значительные различии между флорами. низин, пространств, расположенных на средних уровнях, и высокогорий. В свою очередь, разные, отчасти отдаленные друг от друга, но сходные в определенных отношениях (в частности, по высотному положению] участки страны обладают флорами сходного состава и в своей совокупности как бы противостоят флорам окружающих эти участки пространств. В связи с этим иногда возникает вопрос о раздельном районировании флор, приуроченных к разным уровням, в частности, об обособленном флористическом районировании высокогорий. С первого взгляда такой подход к проблеме районирования кажется заманчивым, так как нередко флоры даже весьма отдаленных друг от друга высокогорий по своему составу более сходны друг с другом, чем с флорами пространств, расположенных в непосредственной близости к ним, у подножья гор. Но, во-первых, это не является общим правилом. Во-вторых, как бы ни была самобытна по своему составу высокогорная флора, она всегда связана теми или иными флорогенетическими связями с невысокогорными флорами окружающих пространств, то выступающими отчетливо, то более или менее замаскированными теми преобразованиями, которые прошли растения в процессе приспособления к специфическим условиям существования на высоких уровнях. Наконец, отнюдь не недооценивая научных перспектив сравнительного изучения высокогорных флор, раскрытия флорогвнетических связей между ними, мы не должны упускать из виду, что целью всякого районирования является не просто классификация .различных пространственно-выраженных природных явлений, но подразделение земной поверхности на сопоставимые друг с друго.м пространственные, территориальные единицы. Практически из этого вытекает вывод, что каждая единица флористического районирования должна представлять единое, целостное пространство или точнее, учитывая прерывистость земной суши, пространство, которое может быть очерчено на карте одной непрерывной линией. Соответственно этому два участка земной поверхности, обладающие сходными флорами, но отделенные друг от друга пространством с флорой иного характера, не могут быть объединены в одну единицу районирования, не включающую данное промежуточное пространство. Они могут рассматриваться как два самостоятельных флористических района, обладающие сходными флорами, или как части единицы районирования более высокого ранга, включающей и промежуточный участок с более существенно отличной флорой. Этим подчеркивается ведущее положение географического принципа как основы районирования. Осуществление его предполагает признание известной пестроты, разнохарактерности флор естественным свойством единиц флористического районирования более высокого ранга. Но так же, как на низших ступенях районирования мы учитываем прежде всего признаки непосредственного сходства флор районируемого пространства, так при проведении районирования в широком плане мы должны учитывать многообразие флор более обширных пространств, подчиненное дифференциации их условий (в частности, физико-географических), особенностям хода флорогенетических процессов в разных их частях, памятуя при этом, что за многообразием флор каждой страны скрываются и определенные связи между ними, известная общность флорогенеза. Рассматривая вопросы пространственной дифференциации флор в исторической перспективе и опираясь при проведении флористического районирования прежде всего на флорогенетический принцип, мы неизбежно должны уделять повышенное внимание вопросу о времени формирования и тех или иных преобразований комплексов видов, объединяемых понятием «флора». Сложные процессы формирования флор определенного типа и .видоизменения их состава осуществляются в течение длительного времени неравномерно в различных частях земной поверхности. Сообразно с этим мы обнаруживаем в составе флор как бы разные «наслоения», отражающие собою разные этапы флорогенетического процесса. Поэтому, если, строго говоря, все современные флоры представляют образования рецентные, отражающие своим составом современный этап никогда не останавливающеговя развития растительного покрова, они же, будучи рассматриваемы в более широкой исторической перспективе, представляются образованиями разновозрастными. Не говоря о разновозрастности объединяемых во флорах видов растений, существенна приуроченность к различному времени тех флорогенетических процессов, которыми определяются основные черты состава современных флор. Одни флоры сложились в своей основе относительно давно, и их дальнейшее развитие не вносило коренных изменений ни в соотношения между входящими в их состав систематическими группами растений (хотя видовой состав их представителей и обновлялся), ни между растениями, представляющими различные жизненные формы, ни между разными генетическими элементами флоры. Виды, давно вошедшие в состав флоры; сохраняются в нем, а отчасти и процветают, не переходя на положение реликтов. Другие флоры сложились на месте, ранее занятом флорами принцициально отличного состава, и вся история их укладывается в рамки более ограниченного времени. Третьи могли сложиться лишь в результате недавних преобразований лика Земли, например, при заселении растениями пространств, ранее находившихся под поверхностью моря или под покровом материкового льда. Специального внимания заслуживает и разновозрастность флорогенетических связей, с учетом которых определяется степень близости друг к другу флор существенно различного систематического состава, объединяемых нами в более крупных единицах флористического районирования. Таким образом, проводя флористическое районирование мы отражаем им наряду с современными особенностями флор явления, происходившие на протяжении более или менее продолжительного времени. При этом мы должны помнить, что пространственная дифференциация флор земного шара представляет нечто, существующее издавна, практически говоря, на всем протяжении истории существования растительного мира суши. Представления об однообразном, не дифференцированном регионально растительном покрове отдаленных геологических периодов в настоящее время оставлены как не подтверждаемые документами геологической летописи. Но, если региональная дифференциация флор вообще существует издавна, то характер ее с течением времени менялся, как менялись климаты земного шара, соотношения между материками и другие условия, так или иначе влиявшие на развитие растительного мира, а равно и систематический состав его самого. В связи с этим современная дифференциация флор земного шара должна рассматриваться нами как результат преобразования ранее существовавших соотношений между флорами, и преемственность в их развитии на протяжении длительного времени не должна упускаться из виду. Поскольку флористическое районирование поверхности земной суши опирается в основном на данные о распространении семенных растений, в частности покрытосеменных, на долю которых приходится абсолютное большинство видового состава современных флор, вопросы флорогенеза приходится рассматривать преимущественно в связи с историей соответствующих групп растений, а следовательно, и в рамках времени, к которому приурочено их существование. Поэтому ботанико-географические явления отдаленного геологического прошлого — палеозойской и большей части мезозойской эры,— сохраняя все свое значение для познания закономерностей развития растительного мира вообще, имеют ограниченное значение для понимания генезиса современных флор. Связи подавляющей массы компонентов последних с таковыми палеозойских, триасовых и юрских флор слишком отдаленны и во многих отношениях проблематичны. Напротив, переходя к изучению флор мелового периода, в особенности же второй его половины, с которой начинается так называемый кайнофит — эра господства цветковых (покрытосеменных) растений, мы улавливаем в этих флорах отчетливые связи с современными. Определенные параллели с современностью усматриваются и в региональной дифференциации флор. Однако наряду о этим бросается в глаза очевидное отсутствие параллелей некоторым современным флористическим областям как в дифференциации флор позднего мела, так отчасти и более поздних эпох истории Земли. Благодаря этому создается определенное впечатление об относительном возрасте различных ныне существующих флористических комплексов, об их более непосредственных или лишь косвенных, связях с флористическими комплексами конца мезозоя (начала кайнофита). Начиная со второй половины мелового периода в составе флор обнаруживается значительное количество видов, могущих быть отнесенными к родам, существующим поныне. Это облегчает установление флорогенетических связей современных флор с флорами конца мезозоя. И то, что в составе современных флор и в соотношениях между ними отражаются некоторые явления, уходящие своими корнями в позднемезозойское время, представляется бесспорным. Поэтому, рассматривая такие условия прошлого как наличие или отсутствие связей между материками, как само существование в качестве суши определенных ее участков, как распределение основных типов растительности на поверхности Земли, мы должны считаться с возможностью отражения в современном распространении растений и современной дифференциации флор по меньшей мере всего того, что относится к позднемеловому и более позднему времени. Вместе с тем нельзя недоучитывать и того, что очень многие ныне существующие роды растений (по крайней мере, высших) несомненно более молоды — они возникли в течение палеогена, а отчасти и неогена,— почему их история и протекавшие при их участии флорогенетические процессы связаны лишь с условиями более ограниченного времени. Применительно к задачам флористического районирования связи между флорами, относящиеся к более далекому прошлому, имеют значение преимущественно при характеристике единиц районирования высших рангов. Установление соотношении между подчиненными им подразделениями требуют учета данных по истории Земли за более ограниченный отрезок времени. Изучая особенности различных флор, мы легко улавливаем существование определенных связей между географическим распределением флор и растительное т и. Наличие этих .связей представляет естественное следствие того, что, с одной стороны, каждое растительное сообщество образовано особями экологически и генетически взаимосвязанных видов растений и, с другой,— развитие этих видов протекает в тесной связи с развитием растительных сообществ, компонентами которых они являются. Сопряженность развития флор и растительности представляет одну из важнейших общих закономерностей развития растительного покрова Земли. В определенных случаях она может находить свое выражение в совпадении (или в очень значительной близости друг к другу) единиц флористического и геоботанического районирования. Так, например, представление флористов о Маньчжурской флористической провинции крайне сходно с представлением геоботаников об области господства дальневосточных смешанных (хвойно-широколиственных) лесов умеренного типа, характерных для восточной половины бассейна Амура, Приморского края и примыкающих с юга к амурскому водоразделу районов Северного Китая и Кореи. Представление об Арктической флористической области практически совпадает с представлением о тундровой растительной зоне в широкой ее трактовке (включая так называемую северную лесотундру и выделяемую многими геоботаниками зону полярных пустынь). Наличие подобных соотношений не должно, однако, заслонять особой специфики процессов флорогенеза, их отличий от процессов развития растительности — образования растительных группировок и их распределения по земной поверхности. Важнейшей причиной неодинаковости хода развития флор и растительности является то, что развитие последней более непосредственно обусловливается условиями каждого пространства в каждый данный - отрезок времени. Структура растительных сообществ и их распределение очень быстро реагируют на изменения внешних условий и гораздо полнее отражают их современную специфику, нежели развитие флоры. Распределение растительности по поверхности Земли более или менее непосредственно отражает современное распределение физико-географических условий, обусловливающих развитие растительных группировок определенного типа. Изменения состава флор происходят значительно более медленно. Это относится прежде всего к темпу формообразовательных процессов, в результате которых флоры обогащаются новыми видами растений. Расселение растений происходит также в большинстве случаев относительно медленно. Наконец, при изменении условий в неблагоприятную сторону для некоторых компонентов флоры расселение их приостанавливается, роль в сложении растительного покрова быстро снижается, но полное исчезновение их на соответствующем пространстве может и не наступать: сохранение их в качестве реликтов может быть очень длительно. Они удерживаются обычно на отдельных, благоприятных по своим локальным условиям участках, как бы отражая своим присутствием на них существование в прошлом вообще более благоприятной для соответствующих видов обстановки, при которой они процветали и расселялись. Состав флоры оказывается в целом образованием безусловно более консервативным, чем структура и распределение растительных сообществ. Любые преобразования — как флоры, так и растительности — совершаются на основе ранее существовавшего растительного покрова. Но характер этих преобразований и условия их определяющие во многом различны. Новообразующиеся растительные сообщества в наибольшей степени отражают специфику внешних по отношению к растительному миру условий, под воздействием которых они формируются. И во многих случаях сходные растительные группировки складываются независимо друг от друга в разных странах на разной флористической основе. В развитии флор, облик которых в сходных условиях также приобретает черты подобия, в гораздо большей степени отражаются генетические связи с теми флорами, на основе которых формируются обновленные флоры. И если эти, ранее существовавшие флоры были различны, видовой состав сходных по облику и строению растительных группировок (т. е. их флористическая основа) часто в большей степени отражает их генетические связи, с этими (различными) флорами, нежели то общее, что приобретено растениями в ходе приспособления к изменившимся условиям существования. Например, присутствие незначительного количества кактусов в степях Патагонии, центральных штатов Северной Америки и даже на юге глубинных провинций Канады отражает отнюдь не отличия их условий от подобных формаций Старого Света, но соседство американских степных (прерийных) пространств с субтропическими американскими же засушливыми пространствами, флора которых богата представителями тех же родов кактусовых и послужила источником их проникновения в страны с более холодным климатом. Многие флористические связи между ныне разобщенными пространствами отражают наличие в прошлом прямых географических связей между ними, отчасти относящихся к далекому геологическому прошлому. Напротив, там, где теперь изоляция отсутствует, наличие ее в прошлом может улавливаться по различиям в составе флор, кажущимся необъяснимыми при учете только современных условий. Значение условий минувших эпох проявляется тем более, чем с более крупными единицами флористического районирования мы имеем дело. Связи между их флорами нередко восходят к отдаленным временам, по миновании которых соответствующие флоры развивались независимо друг от друга. Давность нарушения связей находит отражение, в частности, в общности таким флорам только таксонов более высокого ранга; При наличии географической обособленности, растительные формации, образующиеся в сходных условиях, «вынужденно» формируются из разного во флорогенетическом отношении материала. И тогда оказывается, что в чисто флористическом отношении сходные формации разных частей суши могут быть резко различны, но будут обладать отчетливыми связями с формациями другого облика и строения, но существующие поблизости от них.