Всегда большой интерес к лесным пожарам в последние годы усилился из-за значения этого фактора в глобальном балансе углерода. Особое место занимают пожары в высоких широтах, где леса, произрастающие на вечной мерзлоте, служат зоной естественного стока углерода. В Сибири большая часть зоны вечной мерзлоты занята лиственницей, которая, как правило, формирует низкосомкнутые древостой. Вследствие этого лесные пожары в лиственничниках, за редким исключением, низовые, когда огонь не перебрасывается с кроны на крону, как в случае верхового пожара. В условиях мерзлоты корневая система деревьев расположена в узком поверхностном слое, покрытом лишайниками и мхом, выгорание которого приводит к повреждению корней и гибели древостоев. Лишайники и мхи высыхают обычно в июле (до глубины >10 см), что способствует устойчивым «породосменным» пожарам. Весной (конец мая — первая половина июня) напочвенный слой еще влажный, случающиеся в это время беглые пожары не причиняют деревьям значительного вреда. Потепление климата, особенно значимое в высоких широтах, может привести к возрастанию частоты пожаров в лесах мерзлотной зоны, способствовать их трансформации из стока в источник парниковых газов. Какова периодичность пожаров? Меняется ли она со временем и от чего зависит? Как распределены гари по элементам ландшафта? Для поиска ответов на эти вопросы и проводятся экспедиции в лиственничники Эвенкии. Первый маршрут пролегал в Центральной Эвенкии, в зоне доминирования лиственницы Гмелина (Larix gmelinii), а второй — по территории Енисейского кряжа, где наряду с лиственницей сибирской и Гмелина произрастают кедр, ель, пихта, сосна, а также береза и осина. На пути наших маршрутов следы пожаров хорошо прослеживаются на космических снимках, которые мы и использовали для планирования работы. На гарях отбирались и спиливались деревья с наибольшим количеством подсушин. Больше всего пожарных отметин обычно несут деревья, достигшие значительного (>400 лет)возраста. Наряду с ними исследовались и погибшие от огня деревья, что позволяло удлинить хронологию пожаров. По годичным кольцам между подсушинами устанавливали датировку пожаров и определяли интервалы между ними. Одна из наших задач — ответить на вопрос: как менялась частота пожаров в XIX и XX вв.? Чтобы нивелировать несопоставимость временных рядов, изучали спилы деревьев, возраст которых превышал анализируемый период, т. е. 200 лет. Согласно нашим результатам, в XIX в. межпожарный интервал составлял 101 ± 12 лет, а в XX в. он сократился до 65±6 лет. Для смешанной тайги Енисейского кряжа эти значения составляют 97±22 и 50+14 лет соответственно. Возрастание частоты пожаров в XX в. происходило на фоне положительного тренда температур. Кросс-корреляционный анализ показал, что аномалии пожаров связаны с региональными аномалиями температур воздуха (R,J = 0.64). Другим важным фактором служит уровень осадков. В возникновении лесных пожаров существенно влияние рельефа: экспозиции, крутизны склонов, высоты над уровнем моря. Экспозиция и крутизна склона определяют степень высыхания лесных горючих материалов, уровень увлажнения территории, так как наветренные склоны получают большее количество осадков и вода, не задерживаясь на крутых склонах, накапливается в пониженных элементах рельефа. С высотой над уровнем моря связан вертикальный климатический градиент, влияющий на пожароопасность. Согласно нашим данным, наиболее часты пожары на юго-западных (наиболее прогреваемых) склонах (табл.). На северо-восточных склонах, и особенно на болотах, интервал между пожарами максимален. В среднем по всему временному ряду пожары случаются через 82+7 лет. Одно из важных последствий пожаров — улучшение экологических условий на гарях: возрастает глубина сезонного оттаивания, почва обогащается биогенными элементами, улучшаются дренаж и световой режим. Это приводит к усиленному возобновлению на гарях (длящемуся 20—30 лет), а также возрастанию величины прироста переживших пожар деревьев. Однако по мере роста теплоизолятора — лишайниково-мохового покрова, глубина сезонного оттаивания снижается со средней скоростью 0.5—1.0 см/год. Это приводит к «сжатию» активной корнеобитаемой зоны (30 см и менее) и падению годичного прироста. Древостой впадают в «дремоту» в ожидании следующего пожара. А его возникновение провоцируется накоплением лишайниково-моховой «подушки», превращающейся при высыхании в прекрасный горючий материал с запасами до 4—8 кг/м2. Итак, время «оборота огня» в XX в. на территориях с преобладанием лиственницы сократилось примерно на треть по сравнению с XIX в. Этот феномен — результат антропогенного и природного влияния. Повседневная активность местного населения, плотность которого в Эвенкии очень мала (<0.03 чел/км2), нечасто приводит к пожарам. Жители Эвенкии давно усвоили правила поведения в тайге. Особо можно отметить староверов, в среде которых недопустимо варварское отношение к тайге. Здесь до 90% пожаров инициируют грозовые разряды. Высокую эффективность молниевых разрядов в криолитозоне обеспечивает перепад электропроводности на границе с мерзлотным слоем: энергия высвобождается в узком (1.0 м увеличивается в несколько раз. Поэтому не исключено, что климатически индуцированное возрастание продуктивности лиственничников наряду с продвижением лиственницы в зону тундры усилит роль северных лесов в связывании углерода, смягчении антропогенного воздействия на биосферу. А верификация различных сценариев изменений климата и воздействия огня на таежные леса потребует организации новых экспедиций в высокие широты, где еще сохраняется доминирующая роль лиственницы.»