Ландшафтная и бассейновая основы оптимизации многоцелевого лесопользования
По отношению к выявлению структурно-функциональной организации лесного покрова и оптимизации на этой основе многоцелевого лесопользования в последние десятилетия достаточно четко оформился бассейновый подход. Бассейновая основа является органичной составной частью природно-территориальных комплексов разного ранга, в том числе и собственно ландшафта. «Из определения гидрогеологического района вытекает, что в его границах должна наблюдаться однородность водного режима и однородность физико-географических условий. Такие условия согласно определению ландшафта удовлетворяются только в границах ландшафта», считает Я. А. Маркус. Аналогичного мнения придерживается и целая группа ведущих исследователей этой проблемы - авторов сборника «Ландшафт и воды». Таким образом, ландшафтный и бассейновый подходы при исследовании структурно-функциональной организации природных систем, в том числе лесных экосистем, не только не исключают друг друга, но и предполагают взаимную интеграцию. В теоретическом плане эта концепция применительно к проблемам оптимизации многогоцелевого лесопользования практически не разработана. По крайней мере, число известных нам конкретных исследований, тем более практических предложений для регионов по этому поводу, ограничено. Однако упоминание или попытки обоснования такой концепции организации лесного хозяйства в последние годы стали встречаться все чаще. Любопытным является смешение двух подходов у известного канадского специалиста в области планирования рубок на бассейновой основе X. Хаммонда. Он признает, что «для осуществления целостного лесопользования недостаточно лесонасаждения или изолированного лесного участка, для этого необходим лесной ландшафт». Однако оказывается, что «концепция ландшафтного лесопользования ориентируется на типы экосистемных форм и связей, существующих на обширных территориях, определяемых как крупные водоразделы или бассейны рек». Очевидно, что здесь происходит отождествление понятия «бассейн» и «ландшафт» и понимание последнего как некой территории в границах водосборов. Некоторые американские исследователи используют как геоморфологические, так и бассейновые критерии при определении таксономических уровней лесного покрова, в частности для горных ландшафтов. Аналогичные позиции занимают и некоторые российские исследователи. С одной стороны, утверждается, что если «все «устраиваемые» биологические ресурсы подчиняются в своем размещении ландшафтно-географическим закономерностям, то их оценка и картографирование должны основываться... на объективной иерархии ландшафтов и их системной субординации». Однако здесь же предлагается использование «элементарных бассейнов в качестве элементарной территориальной ячейки». Далее авторы вновь возвращаются к использованию ландшафтной карты на уровне типа местности, что позволило сократить количество используемых типов леса в 2,5 раза за счет уточнения их приуроченности к определенным элементам рельефа. Между прочим, они невольно замечают, что равнинным территориям Западной Сибири присуща слабая выраженность водоразделов и размытость границ бассейнов. Это явно не является аргументом в пользу целесообразности использования бассейновой основы, что еще более запутывает авторский подход. Некоторые исследователи идут еще дальше и обосновывают «ландшафтный подход на водосборном принципе» или, по мнению Б. М. Маслова, «ландшафт формируется в границах водосборных бассейнов». Предпринимаются попытки создания биогеоценотических классификаций и на бассейновой основе. Этот подход основан на представлении о дифференциации земной поверхности на водосборные площади различного порядка и объединении по этому принципу биогеоценозов. При таком подходе формируются «биогеогидросистемы» или «биогеоценотические бассейны» разного ранга. Не продолжая более анализ современных представлений по этой теме, отметим только, что бассейновая и ландшафтная концепции структурно-функциональной организации лесного покрова и оптимизации на этой основе многоцелевого лесопользования в настоящее время развиваются независимо. Более того, в определенной мере они рассматриваются как альтернативные. На конкретных объектах попробуем оценить их преимущества и достаточность для решения поставленных проблем.
Водосборные территории регионального ранга. По площади они сопоставимы с ландшафтными районами. В пределах Карелии выделено 18 водосборов крупных водных объектов. Наложение ландшафтной и бассейновой карт-схем показывает высокую степень внутренней неоднородности или «неупорядоченности» водосборов. Другими словами, в их пределах находятся совершенно различные типы ландшафта, чередующиеся самым случайным, незакономерным образом. В качестве показательной используем водосборную площадь Онежского озера. Она включает обширные территории в Карелии, Архангельской, Вологодской и Ленинградской области. Только карельская часть бассейна Онежского озера в пределах среднетаежной подзоны тайги (площадь 3582,2 тыс. га) включает 14 типов ПТК ландшафтного ранга (45 контуров). Таким образом, в пределах данной части водосбора Онежского озера представлены почти все типы географического ландшафта, выделенные в среднетаежной подзоне. Они занимают свыше 95% территории Карелии. В лесоводственном плане данные лесные массивы значительно отличаются. Так, степень заболоченности варьирует от 20 до 50%, доля сосняков — от 30 до 95% покрытой лесом площади. Ярко выражены особенности биогеоценотической структуры, производительности, возобновительных процессов под пологом древостоев и на вырубках, рекреационные качества ландшафтов. Кроме того, значительно отличаются пирологические характеристики территории, ресурсный потенциал (ресурсы древесины, пищевых и лекарственных растений, охотничьих животных и птиц и др.), степень устойчивости лесных экосистем к антропогенным воздействиям и др.. Более того, водосбор Онежского озера находится в пределах двух подзон тайги - северной, средней. Таким образом, нельзя оперировать данной территорией как лесохозяйственным объектом с упорядоченной (закономерной) внутренней структурно-динамической организацией и ресурсным потенциалом лесного покрова без учета его ландшафтных особенностей. Разнообразие ландшафтов обусловливает необходимость ведения лесного хозяйства в различных режимах. Приоритеты, методы и способы ведения хозяйства и их соотношение должны быть совершенно различными в разных частях данного бассейна, вследствие неоднородных природных, в том числе ландшафтных условий. Возможно, что это типично только для ландшафтов Балтийского щита со специфичными гидрографическими особенностями в условиях ярко выраженного денудационно-тектонического рельефа со слабой «врезанностью» русел рек, неразвитостью речных долин, доминированием узких, невысоких водоразделов и др. Однако аналогичная ситуация складывается и на Русской равнине. Так, в пределах водосборной площади крупнейшей равнинной реки европейской части таежной зоны России Северной Двины площадью несколько млн га с притоками с хорошо разработанными широкими долинами и поймами А. Г. Исаченко выделено не менее 7 видовых групп ландшафтов. Некоторые из них кардинально отличаются по всему комплексу параметров, имеющих ключевое значение для организации многоцелевого лесопользования. Например, зандровые песчаные равнины с абсолютным господством сосновых местообитаний и ледниковые холмисто-грядовые ландшафты с ярко выраженным доминированием еловых местообитаний. Более того, этот бассейн находится в пределах трех подзон тайги. В Вологодской области в пределах бассейна регионального ранга р. Сухоны площадью около 3,5 млн га выделено 11 самых различных по экологическим и ресурсным параметрам ландшафтных районов, находящихся в двух подзонах тайги. В итоге можно утверждать, что для лесорастительного районирования и планирования многоцелевого лесопользования на уровне таежных регионов площадью порядка нескольких миллионов га оптимальна ландшафтная основа. При таком подходе сходные типы ландшафта группируются и выделяются в лесорастительные районы, закономерным образом устроенные по всему спектру параметров структуры, спонтанной и антропогенной динамики лесов. Водосборы топологического ранга. Однако возможно, что вышеописанная ситуация типична только для крупных водосборов. Обратимся к аналогичному анализу водосборной площади порядка нескольких десятков тысяч га (оз. Каменное в северной Карелии). Основная часть этого водосбора площадью около 30 тыс. га находится в пределах заповедника «Костомукшский» в одном типе ландшафта. Он является фоновым в северотаежной подзоне Восточной Фенноскандии и занимает около половины ее площади. Ландшафт состоит из трех природно-территориальных комплексов ранга местности. На Русской равнине обнаруживается такая же ситуация. Так, даже в пределах небольшого фрагмента типичного водосбора (оз. Бородаевское, Вологодская область) выделяются совершенно контрастные местности: 1) зандровые слабозаболоченные равнины преимущественно с сосняками лишайниковыми и зеленомошными и 2) озерно-ледниковые среднезаболоченные равнины преимущественно с ельниками и производными лиственными лесами зеленомошного типа. Очевидно, что лесорастительные качества различных типов местности в пределах одного водосборного бассейна в разной степени отличаются по широкому спектру параметров, имеющих лесохозяйственное значение (от степени заболоченности до пирогенной уязвимости). Поэтому бассейны такого ранга также нельзя использовать в качестве цельного лесохозяйственного объекта с «упорядоченной» внутренней структурой без дифференциации по ландшафтным параметрам. В сформировавшихся в их пределах лесных массивах необходимо проведение различных комплексов мероприятий - от гидролесомелиоративных работ до противопожарного устройства территории. На этом уровне оптимальным является использование местностей в качестве лесохозяйственного объекта.
Элементарные водосборы. Возможно, что для лесохозяйственных задач целесообразно оперировать элементарными водосборами. В качестве примера рассмотрим типичный элементарный водосбор фонового северотаежного ландшафта площадью 33,5 га (заповедник «Костомукшский»). В его пределах четко обособляются три типа природно-территориального комплекса ранга урочища:
1. Сточные межхолмовые депрессии кристаллического фундамента с сосняками кустарничково-сфагновыми, осоково-сфагновыми и ельниками чернично-сфагновыми на торфяных и торфяно-глеевых почвах;
2. Проточные ложбины с водотоками и низинными болотами на торфянисто- и торфяно-перегнойных почвах;
3. Денудационно-тектонические холмы и гряды, перекрытые мореной с сосняками и ельниками черничными на супесчаных железистых подзолах.
Очевидно, что и в этом случае на водосборной площади представлены совершенно различные лесные и болотные экосистемы ранга урочища (комплексов БГЦ на формах мезорельефа) и фации. В частности, БГЦ, слагающие все три типа урочища, также относятся к трем различным хозяйственным группам типов леса, они требуют применения разных хозяйственных мероприятий (способов рубок, лесовосстановления, целесообразности гидролесомелиоративных работ и т. д.). Итак, водосбор любого ранга в экологическом и лесохозяйственном отношении «неупорядочен», то есть структура, динамика и ресурсный потенциал здесь не закономерны, а случайны. В основном это связано с тем, что лесорастительные качества территории и ресурсный потенциал лесного покрова непосредственно не определяются условиями стока, во всяком случае, не только ими). Они детерминированы всем ландшафтным комплексом факторов и условий - микроклиматом, рельефом, составом и мощностью четвертичных отложений, почвенным покровом, пожарным режимом и др., в том числе гидрологическими условиями. Таким образом, бассейновый принцип не может быть признан достаточным для организации многоцелевого лесопользования (по крайней мере, на северо-западе таежной зоны России). Для горных условий то же признают и другие исследователи. Они отмечают «экологическую неоднородность даже элементарных водных бассейнов». Аналогичную точку зрения применительно к проблемам организации лесного хозяйства высказывает Ю. Одум: «...поскольку каждая из зон [составляющих водосборный бассейн] отличается по скорости прироста древесины, качеству древесины, рекреационной ценности, восприимчивости к пожарами, болезням и по многим другим показателям». Следует также заметить, что при попытке практического использования бассейновой основы существенную трудность представляет собой экологическая характеристика водораздельных пространств. В этом плане они часто бывают очень однородны, особенно на равнинных территориях, а линия водораздела расчленяет их. Причем данное утверждение справедливо для бассейнов любого ранга - от субконтинентального до элементарного. Например, в последнем случае, может сложиться следующая ситуация. Нередко линия водораздела проходит по вершинам крупных озовых гряд с сосняками брусничными. Следуя бассейновому подходу, их склоны следует отнести к разным водосборным площадям. Однако по всем лесоэкологическим и лесоресурсным параметрам этот объект совершенно однороден, что делает данную процедуру бессмысленной. Поиски компромиссного варианта приводят к выделению внутрибассейновых структур. Однако при таком подходе нарушается сам принцип данного районирования. По нашему мнению, для целей многоцелевого (многоресурсного) лесопользования более целесоообразно использование ландшафтной основы. В этом случае ландшафтные районы, ландшафт и его структурные части должны рассматриваться как конкретные хозяйственные объекты для ведения лесного хозяйства. В отличие от водосборов это лесные массивы или комплексы типов леса (разного ранга) с достаточно четко детерминированной и упорядоченной структурой, спонтанной и антропогенной динамикой лесных сообществ. О целесообразности интеграции ландшафтно-биогеоценотического и бассейно-биогеоценотического подходов. Бассейновый подход обеспечивает оптимальную основу для исследования потоков вещества на территории. Это связано с тем, что его перемещение по земной поверхности и в ее толще происходит через гидрографическую сеть. Экосистемы ландшафтного и субландшафтного ранга оказываются связанными между собой или пронизаны транзитными потоками веществ, в том числе биогенных. Данный подход обеспечивает методологическую основу анализа состояния экосистем по балансовому принципу. Применительно к экологической оптимизации лесопользования целесообразно применение бассейнового подхода, например, при планировании объемов и способов рубок, а также территориальной компоновки лесосек. Это связано с тем, что сведение лесного покрова на водоразделах в определенных физико-географических условиях может кардинально и даже необратимо изменить естественную систему стока и миграции вещества (в зависимости от масштабов и интенсивности рубок, характера посткатастрофических сукцессии лесной растительности на вырубках). В результате негативные экологические последствия могут проявится далеко за пределами территорий, лишенных лесного покрова. Анализ возможных подходов и методов интеграции ландшафтной и бассейновой основы выходит за рамки данной работы и требует специального обсуждения. Данный раздел не преследует цель в полной мере охарактеризовать поставленную проблему и предложить ее окончательное решение. Впрочем, при организации многоцелевого (многоресурсного) лесопользования в условиях европейской части таежной зоны России и подобных таежных регионов, на наш взгляд, приоритет будет за ландшафтной основой. Однако в целом идеальным вариантом представляется интеграция двух концепций. В зависимости от конкретных задач и физико-географических, в том числе гидрографических особенностей регионов, приоритет или соотношение двух концепций при синтезированном подходе могут быть разными. Совершенно очевидным является только одно - безусловная необходимость и плодотворность такого объединения для оптимизации природопользования в современных условиях тотальной антропогенной трансформации природной среды. Не продолжая далее обсуждать данную тему, обратимся к возможностям практического использования ландшафтной основы для планирования многоцелевого лесопользования.
Ландшафтная концепция структурно-динамической организации лесных экосистем, на наш взгляд, является весьма эффективной основой планирования многоцелевого лесопользования. Ключевым элементом развития системы многоцелевого (многоресурсного) лесопользования на современном этапе представляется ландшафтно-экологическое планирование. Ландшафтно-экологическое планирование (НЭП) - это планирование природопользования на основе сбалансированного освоения всех видов природных ресурсов и минимизации негативных экологических последствий, в том числе с учетом сохранения разнообразия биоты и рекреационных качеств ландшафта. Такое планирование необходимо для «принятия хозяйственного решения, обеспечивающего экономическую эффективность, наилучшие экологические условия жизни людей и высокое качество окружающей среды». Основными объектами для ЛЭП в условиях таежной зоны России могут быть территории, в том числе в административных границах, сопоставимые с природно-территориальными комплексами на уровне:
- крупных физико-географических областей (территории порядка >10 000 000 га, например, Восточная Фенноскандия);
- ландшафтных регионов (>1000 000-10 000 000 га, например, Прибеломорская низменность);
- географических ландшафтов (>10 000-1 000 00 га, например, озерно-ледниковая сильнозаболоченная равнина с преобладанием сосновых лесов);
- географических местностей (> 1000-10 000 га, например, местность с сосновыми лесами на водно-ледниковых слабозаболоченных всхолмлениях).
Идеальным представляется планирование природопользования по иерархическому принципу (сверху вниз) на стратегическом, оперативном и тактическом уровнях. Это обеспечит создание единой управляемой системы: 1) рационального освоения природного ресурсного потенциала; 2) эффективного воспроизводства возобновимых ресурсов; 3) достаточной по экологическим и приемлемой по экономическим параметрам сети охраняемых и используемых в ограниченном режиме природных территорий. В пределах таежных регионов России основной территориальной единицей при ЛЭП является собственно географический ландшафт. Рассмотрим примеры практического использования ландшафтной концепции структурно-динамической организации лесных экосистем по отношению к различным аспектам современного лесопользования на таежных территориях. Первоочередным в системе ЛЭП представляется районирование лесов на ландшафтной основе по ресурсным, хозяйственным и экологическим параметрам.
По отношению к выявлению структурно-функциональной организации лесного покрова и оптимизации на этой основе многоцелевого лесопользования в последние десятилетия достаточно четко оформился бассейновый подход. Бассейновая основа является органичной составной частью природно-территориальных комплексов разного ранга, в том числе и собственно ландшафта. «Из определения гидрогеологического района вытекает, что в его границах должна наблюдаться однородность водного режима и однородность физико-географических условий. Такие условия согласно определению ландшафта удовлетворяются только в границах ландшафта», считает Я. А. Маркус. Аналогичного мнения придерживается и целая группа ведущих исследователей этой проблемы - авторов сборника «Ландшафт и воды». Таким образом, ландшафтный и бассейновый подходы при исследовании структурно-функциональной организации природных систем, в том числе лесных экосистем, не только не исключают друг друга, но и предполагают взаимную интеграцию. В теоретическом плане эта концепция применительно к проблемам оптимизации многогоцелевого лесопользования практически не разработана. По крайней мере, число известных нам конкретных исследований, тем более практических предложений для регионов по этому поводу, ограничено. Однако упоминание или попытки обоснования такой концепции организации лесного хозяйства в последние годы стали встречаться все чаще. Любопытным является смешение двух подходов у известного канадского специалиста в области планирования рубок на бассейновой основе X. Хаммонда. Он признает, что «для осуществления целостного лесопользования недостаточно лесонасаждения или изолированного лесного участка, для этого необходим лесной ландшафт». Однако оказывается, что «концепция ландшафтного лесопользования ориентируется на типы экосистемных форм и связей, существующих на обширных территориях, определяемых как крупные водоразделы или бассейны рек». Очевидно, что здесь происходит отождествление понятия «бассейн» и «ландшафт» и понимание последнего как некой территории в границах водосборов. Некоторые американские исследователи используют как геоморфологические, так и бассейновые критерии при определении таксономических уровней лесного покрова, в частности для горных ландшафтов. Аналогичные позиции занимают и некоторые российские исследователи. С одной стороны, утверждается, что если «все «устраиваемые» биологические ресурсы подчиняются в своем размещении ландшафтно-географическим закономерностям, то их оценка и картографирование должны основываться... на объективной иерархии ландшафтов и их системной субординации». Однако здесь же предлагается использование «элементарных бассейнов в качестве элементарной территориальной ячейки». Далее авторы вновь возвращаются к использованию ландшафтной карты на уровне типа местности, что позволило сократить количество используемых типов леса в 2,5 раза за счет уточнения их приуроченности к определенным элементам рельефа. Между прочим, они невольно замечают, что равнинным территориям Западной Сибири присуща слабая выраженность водоразделов и размытость границ бассейнов. Это явно не является аргументом в пользу целесообразности использования бассейновой основы, что еще более запутывает авторский подход. Некоторые исследователи идут еще дальше и обосновывают «ландшафтный подход на водосборном принципе» или, по мнению Б. М. Маслова, «ландшафт формируется в границах водосборных бассейнов». Предпринимаются попытки создания биогеоценотических классификаций и на бассейновой основе. Этот подход основан на представлении о дифференциации земной поверхности на водосборные площади различного порядка и объединении по этому принципу биогеоценозов. При таком подходе формируются «биогеогидросистемы» или «биогеоценотические бассейны» разного ранга. Не продолжая более анализ современных представлений по этой теме, отметим только, что бассейновая и ландшафтная концепции структурно-функциональной организации лесного покрова и оптимизации на этой основе многоцелевого лесопользования в настоящее время развиваются независимо. Более того, в определенной мере они рассматриваются как альтернативные. На конкретных объектах попробуем оценить их преимущества и достаточность для решения поставленных проблем.
Сравнительная оценка ландшафтного и бассейнового подходов. Очевидно, что рассматривать в качестве какого-либо крупного лесохозяйственного региона водосборы субконтинентального уровня невозможно ввиду их чрезвычайно высокой разнородности по всему комплексу экологических и ресурсных параметров. Например, бассейн Белого моря находится не только в совершенно различных зонах и подзонах (тундровая, лесотундровая, северо-, средне-, южнотаежная), но и даже в разных физико-географических странах (Фенноскандии и Русской равнины). Далее рассмотрим три водосборные площади различного порядка - от регионального до элементарного. При этом будем соотносить эти категории с соответствующими по площади ландшафтными районами и структурными единицами ландшафта. На данной основе попытаемся проанализировать важнейшие параметры структуры, спонтанной и антропогенной динамики лесов с элементами их экологической, ресурсной и хозяйственной оценки. В качестве модельной используем Карелию и сопредельные районы. Следует заметить, что данная территория сложна и своеобразна не только в ландшафтном (как было показано выше), но и в гидрологическом отношении. Она находится в пределах бассейнов крупнейших пресных водоемов Европы (Онежского и Ладожского), а также Белого моря. Суммарная водная поверхность озер исключительно высока и равна 10,3% территории. Юго-восточный склон Балтийского щита дренируется верховьем самой большой в Европе озерно-речной системой Невы. Таким образом, данный регион может быть использован в качестве опытного (модельного) для сравнения преимуществ бассейновой и ландшафтной основы лесопользования.
Водосборные территории регионального ранга. По площади они сопоставимы с ландшафтными районами. В пределах Карелии выделено 18 водосборов крупных водных объектов. Наложение ландшафтной и бассейновой карт-схем показывает высокую степень внутренней неоднородности или «неупорядоченности» водосборов. Другими словами, в их пределах находятся совершенно различные типы ландшафта, чередующиеся самым случайным, незакономерным образом. В качестве показательной используем водосборную площадь Онежского озера. Она включает обширные территории в Карелии, Архангельской, Вологодской и Ленинградской области. Только карельская часть бассейна Онежского озера в пределах среднетаежной подзоны тайги (площадь 3582,2 тыс. га) включает 14 типов ПТК ландшафтного ранга (45 контуров). Таким образом, в пределах данной части водосбора Онежского озера представлены почти все типы географического ландшафта, выделенные в среднетаежной подзоне. Они занимают свыше 95% территории Карелии. В лесоводственном плане данные лесные массивы значительно отличаются. Так, степень заболоченности варьирует от 20 до 50%, доля сосняков — от 30 до 95% покрытой лесом площади. Ярко выражены особенности биогеоценотической структуры, производительности, возобновительных процессов под пологом древостоев и на вырубках, рекреационные качества ландшафтов. Кроме того, значительно отличаются пирологические характеристики территории, ресурсный потенциал (ресурсы древесины, пищевых и лекарственных растений, охотничьих животных и птиц и др.), степень устойчивости лесных экосистем к антропогенным воздействиям и др.. Более того, водосбор Онежского озера находится в пределах двух подзон тайги - северной, средней. Таким образом, нельзя оперировать данной территорией как лесохозяйственным объектом с упорядоченной (закономерной) внутренней структурно-динамической организацией и ресурсным потенциалом лесного покрова без учета его ландшафтных особенностей. Разнообразие ландшафтов обусловливает необходимость ведения лесного хозяйства в различных режимах. Приоритеты, методы и способы ведения хозяйства и их соотношение должны быть совершенно различными в разных частях данного бассейна, вследствие неоднородных природных, в том числе ландшафтных условий. Возможно, что это типично только для ландшафтов Балтийского щита со специфичными гидрографическими особенностями в условиях ярко выраженного денудационно-тектонического рельефа со слабой «врезанностью» русел рек, неразвитостью речных долин, доминированием узких, невысоких водоразделов и др. Однако аналогичная ситуация складывается и на Русской равнине. Так, в пределах водосборной площади крупнейшей равнинной реки европейской части таежной зоны России Северной Двины площадью несколько млн га с притоками с хорошо разработанными широкими долинами и поймами А. Г. Исаченко выделено не менее 7 видовых групп ландшафтов. Некоторые из них кардинально отличаются по всему комплексу параметров, имеющих ключевое значение для организации многоцелевого лесопользования. Например, зандровые песчаные равнины с абсолютным господством сосновых местообитаний и ледниковые холмисто-грядовые ландшафты с ярко выраженным доминированием еловых местообитаний. Более того, этот бассейн находится в пределах трех подзон тайги. В Вологодской области в пределах бассейна регионального ранга р. Сухоны площадью около 3,5 млн га выделено 11 самых различных по экологическим и ресурсным параметрам ландшафтных районов, находящихся в двух подзонах тайги. В итоге можно утверждать, что для лесорастительного районирования и планирования многоцелевого лесопользования на уровне таежных регионов площадью порядка нескольких миллионов га оптимальна ландшафтная основа. При таком подходе сходные типы ландшафта группируются и выделяются в лесорастительные районы, закономерным образом устроенные по всему спектру параметров структуры, спонтанной и антропогенной динамики лесов. Водосборы топологического ранга. Однако возможно, что вышеописанная ситуация типична только для крупных водосборов. Обратимся к аналогичному анализу водосборной площади порядка нескольких десятков тысяч га (оз. Каменное в северной Карелии). Основная часть этого водосбора площадью около 30 тыс. га находится в пределах заповедника «Костомукшский» в одном типе ландшафта. Он является фоновым в северотаежной подзоне Восточной Фенноскандии и занимает около половины ее площади. Ландшафт состоит из трех природно-территориальных комплексов ранга местности. На Русской равнине обнаруживается такая же ситуация. Так, даже в пределах небольшого фрагмента типичного водосбора (оз. Бородаевское, Вологодская область) выделяются совершенно контрастные местности: 1) зандровые слабозаболоченные равнины преимущественно с сосняками лишайниковыми и зеленомошными и 2) озерно-ледниковые среднезаболоченные равнины преимущественно с ельниками и производными лиственными лесами зеленомошного типа. Очевидно, что лесорастительные качества различных типов местности в пределах одного водосборного бассейна в разной степени отличаются по широкому спектру параметров, имеющих лесохозяйственное значение (от степени заболоченности до пирогенной уязвимости). Поэтому бассейны такого ранга также нельзя использовать в качестве цельного лесохозяйственного объекта с «упорядоченной» внутренней структурой без дифференциации по ландшафтным параметрам. В сформировавшихся в их пределах лесных массивах необходимо проведение различных комплексов мероприятий - от гидролесомелиоративных работ до противопожарного устройства территории. На этом уровне оптимальным является использование местностей в качестве лесохозяйственного объекта.
Элементарные водосборы. Возможно, что для лесохозяйственных задач целесообразно оперировать элементарными водосборами. В качестве примера рассмотрим типичный элементарный водосбор фонового северотаежного ландшафта площадью 33,5 га (заповедник «Костомукшский»). В его пределах четко обособляются три типа природно-территориального комплекса ранга урочища:
1. Сточные межхолмовые депрессии кристаллического фундамента с сосняками кустарничково-сфагновыми, осоково-сфагновыми и ельниками чернично-сфагновыми на торфяных и торфяно-глеевых почвах;
2. Проточные ложбины с водотоками и низинными болотами на торфянисто- и торфяно-перегнойных почвах;
3. Денудационно-тектонические холмы и гряды, перекрытые мореной с сосняками и ельниками черничными на супесчаных железистых подзолах.
Очевидно, что и в этом случае на водосборной площади представлены совершенно различные лесные и болотные экосистемы ранга урочища (комплексов БГЦ на формах мезорельефа) и фации. В частности, БГЦ, слагающие все три типа урочища, также относятся к трем различным хозяйственным группам типов леса, они требуют применения разных хозяйственных мероприятий (способов рубок, лесовосстановления, целесообразности гидролесомелиоративных работ и т. д.). Итак, водосбор любого ранга в экологическом и лесохозяйственном отношении «неупорядочен», то есть структура, динамика и ресурсный потенциал здесь не закономерны, а случайны. В основном это связано с тем, что лесорастительные качества территории и ресурсный потенциал лесного покрова непосредственно не определяются условиями стока, во всяком случае, не только ими). Они детерминированы всем ландшафтным комплексом факторов и условий - микроклиматом, рельефом, составом и мощностью четвертичных отложений, почвенным покровом, пожарным режимом и др., в том числе гидрологическими условиями. Таким образом, бассейновый принцип не может быть признан достаточным для организации многоцелевого лесопользования (по крайней мере, на северо-западе таежной зоны России). Для горных условий то же признают и другие исследователи. Они отмечают «экологическую неоднородность даже элементарных водных бассейнов». Аналогичную точку зрения применительно к проблемам организации лесного хозяйства высказывает Ю. Одум: «...поскольку каждая из зон [составляющих водосборный бассейн] отличается по скорости прироста древесины, качеству древесины, рекреационной ценности, восприимчивости к пожарами, болезням и по многим другим показателям». Следует также заметить, что при попытке практического использования бассейновой основы существенную трудность представляет собой экологическая характеристика водораздельных пространств. В этом плане они часто бывают очень однородны, особенно на равнинных территориях, а линия водораздела расчленяет их. Причем данное утверждение справедливо для бассейнов любого ранга - от субконтинентального до элементарного. Например, в последнем случае, может сложиться следующая ситуация. Нередко линия водораздела проходит по вершинам крупных озовых гряд с сосняками брусничными. Следуя бассейновому подходу, их склоны следует отнести к разным водосборным площадям. Однако по всем лесоэкологическим и лесоресурсным параметрам этот объект совершенно однороден, что делает данную процедуру бессмысленной. Поиски компромиссного варианта приводят к выделению внутрибассейновых структур. Однако при таком подходе нарушается сам принцип данного районирования. По нашему мнению, для целей многоцелевого (многоресурсного) лесопользования более целесоообразно использование ландшафтной основы. В этом случае ландшафтные районы, ландшафт и его структурные части должны рассматриваться как конкретные хозяйственные объекты для ведения лесного хозяйства. В отличие от водосборов это лесные массивы или комплексы типов леса (разного ранга) с достаточно четко детерминированной и упорядоченной структурой, спонтанной и антропогенной динамикой лесных сообществ. О целесообразности интеграции ландшафтно-биогеоценотического и бассейно-биогеоценотического подходов. Бассейновый подход обеспечивает оптимальную основу для исследования потоков вещества на территории. Это связано с тем, что его перемещение по земной поверхности и в ее толще происходит через гидрографическую сеть. Экосистемы ландшафтного и субландшафтного ранга оказываются связанными между собой или пронизаны транзитными потоками веществ, в том числе биогенных. Данный подход обеспечивает методологическую основу анализа состояния экосистем по балансовому принципу. Применительно к экологической оптимизации лесопользования целесообразно применение бассейнового подхода, например, при планировании объемов и способов рубок, а также территориальной компоновки лесосек. Это связано с тем, что сведение лесного покрова на водоразделах в определенных физико-географических условиях может кардинально и даже необратимо изменить естественную систему стока и миграции вещества (в зависимости от масштабов и интенсивности рубок, характера посткатастрофических сукцессии лесной растительности на вырубках). В результате негативные экологические последствия могут проявится далеко за пределами территорий, лишенных лесного покрова. Анализ возможных подходов и методов интеграции ландшафтной и бассейновой основы выходит за рамки данной работы и требует специального обсуждения. Данный раздел не преследует цель в полной мере охарактеризовать поставленную проблему и предложить ее окончательное решение. Впрочем, при организации многоцелевого (многоресурсного) лесопользования в условиях европейской части таежной зоны России и подобных таежных регионов, на наш взгляд, приоритет будет за ландшафтной основой. Однако в целом идеальным вариантом представляется интеграция двух концепций. В зависимости от конкретных задач и физико-географических, в том числе гидрографических особенностей регионов, приоритет или соотношение двух концепций при синтезированном подходе могут быть разными. Совершенно очевидным является только одно - безусловная необходимость и плодотворность такого объединения для оптимизации природопользования в современных условиях тотальной антропогенной трансформации природной среды. Не продолжая далее обсуждать данную тему, обратимся к возможностям практического использования ландшафтной основы для планирования многоцелевого лесопользования.
Практическое использование ландшафтной основы при планировании многоцелевого лесопользования
Ландшафтная концепция структурно-динамической организации лесных экосистем, на наш взгляд, является весьма эффективной основой планирования многоцелевого лесопользования. Ключевым элементом развития системы многоцелевого (многоресурсного) лесопользования на современном этапе представляется ландшафтно-экологическое планирование. Ландшафтно-экологическое планирование (НЭП) - это планирование природопользования на основе сбалансированного освоения всех видов природных ресурсов и минимизации негативных экологических последствий, в том числе с учетом сохранения разнообразия биоты и рекреационных качеств ландшафта. Такое планирование необходимо для «принятия хозяйственного решения, обеспечивающего экономическую эффективность, наилучшие экологические условия жизни людей и высокое качество окружающей среды». Основными объектами для ЛЭП в условиях таежной зоны России могут быть территории, в том числе в административных границах, сопоставимые с природно-территориальными комплексами на уровне:
- крупных физико-географических областей (территории порядка >10 000 000 га, например, Восточная Фенноскандия);
- ландшафтных регионов (>1000 000-10 000 000 га, например, Прибеломорская низменность);
- географических ландшафтов (>10 000-1 000 00 га, например, озерно-ледниковая сильнозаболоченная равнина с преобладанием сосновых лесов);
- географических местностей (> 1000-10 000 га, например, местность с сосновыми лесами на водно-ледниковых слабозаболоченных всхолмлениях).
Идеальным представляется планирование природопользования по иерархическому принципу (сверху вниз) на стратегическом, оперативном и тактическом уровнях. Это обеспечит создание единой управляемой системы: 1) рационального освоения природного ресурсного потенциала; 2) эффективного воспроизводства возобновимых ресурсов; 3) достаточной по экологическим и приемлемой по экономическим параметрам сети охраняемых и используемых в ограниченном режиме природных территорий. В пределах таежных регионов России основной территориальной единицей при ЛЭП является собственно географический ландшафт. Рассмотрим примеры практического использования ландшафтной концепции структурно-динамической организации лесных экосистем по отношению к различным аспектам современного лесопользования на таежных территориях. Первоочередным в системе ЛЭП представляется районирование лесов на ландшафтной основе по ресурсным, хозяйственным и экологическим параметрам.
