Транскрипция в нейронах

Транскрипционные факторы семейства CREB

Эти факторы имеют особое значение. Они запускают работу генов, связанных с образованием новых синапсов и морфологической модификацией уже существующих. Эти факторы не являются специфичными для нейронов; они найдены во многих типах клеток, в которых контролируют клеточное деление и дифференциацию. В нервных клетках их работа регулируется через эпигенетические механизмы формирования паттерна молчащих (заглушённых) и активных генов. В нейронах CREB запускает экспрессию так называемых ранних генов (immediate-early genes — Анохин К.В. в: Александров, 2006), которые кодируют факторы роста, рецепторы (например, EAARs — excitatory amino acid receptors: под этим названием объединяют возбуждающие рецепторы, такие как глутаматные, как ионотропные, так и метаборопные, рецепторы для активных стимулирующих и токсичных веществ), а также транскрипционные факторы следующего уровня: Egr-1 (другие названия: zif268, NGFI-A), участвующий в реконсолидации памяти, c-fos и c-jun (эти два образуют транскриционный димер АР-1 (activator protein 1), который запускает транскрипцию некоторых факторов роста), с-тус. Последний активирует гены известных мито-генных сигнальных молекул Wnt, Shh, EGF и ряда других (о них см. Шаталкин; 2003). Arc-ген (activity-regulated су to skeletal-related gene) контролирует процессы сборки цитоскелета. Двухголовые транскрипционные факторы семейства FOXO (в частности, FKHR и собственно FOXO) регулируют процессы нейрогене-за через активацию генов, кодирующих нейротрофин BDNF (Brain-derived neurotrophic factor), nNOS (Nitric oxide synthase). Для перестраивающихся нейронов важную роль будут играть гены, повышающие сопротивляемость клеток к действию обычных факторов и стресса. В первом случае активируется фактор NGFI-A (Nerve growth factor-inducible gene А), во втором факторы SRF (Serum response factor) и NK-кВ (Nuclear factor kappa В), включающие гены для GDNF, NTF, антиапоптозного белка Bcl-2, различных оксидантов. Многие из этих белков действуют через известные сигнальные пути. Например, транскрипционный фактор NGFI-A является конечным звеном киназного каскада, запускаемого фактором роста NGF (Nerve growth factor), который соединяется с тирозин-киназным рецептором и через него активирует ФИ3(Р13)-киназу. Последняя переводит ФИФ2 в ФИФ3. На следующих этапах в работу включается Akt-киназа, которая в ядре фосфорилирует NGFI-A. Дальше мы ограничим наше изложение рассмотрением лишь транскрипционного фактора CREB. Этот транскрипционный фактор, как и многие другие, активируется через фосфорилирование. Фосфорилирование могут осуществлять многие киназы. Например, у дрозофилы это может быть протеинки-наза А (ПК-А), с которой связывается и которую активирует цАМФ. У дрозофилы многие выявленные гены «памяти», в частности уже упоминавшиеся rutabaga, dunce, radish, amnesiac прямо или опосредованно связаны с цАМФ. цАМФ является важнейшим вторичным переносчиком сигнала, запускающим через каскад промежуточных реакций гены, имеющие CRE (cAMP response element)-pe-гуляторную последовательность в соответствии со следующей схемой: цАМФ —> протеинкиназа А —> CREB —> CRE-гены. В этой схеме активная ПК-А при увеличении ее плотности в цитоплазме попадает в ядро и фосфорилирует транскрипционный фактор dCREB-2b(CRE-cвя-зывающий белок — DrosophilaCRE binding protein-2b). Последний димеризуется, связываясь со своим партнером через мотив, известный как «лейциновые застежки» (см. подробнее об этом типе транскрипционных факторов и рисунок в: Шаталкин, 2003). В этом состоянии dCREB-2b способен инициировать транскрипцию генов, необходимых для образования новых синапсов. В литературе чаще упоминается CREB-1 и его ингибитор CREB-2 из Aplysia. Активность CREB-2 связана с другим нейропередатчиком FMRF-амином, который вызывает долгосрочное торможение, при котором CREB-2 замещает CREB-1 и активирует гистон-деацетилазу (HDAC). Последняя через деацетилирование гистонов ингибирует транскрипцию. Инактивация фактора CREB-1 блокирует долгосрочную память, но не влияет на краткосрочную. У дрозофилы выявлены еще два связанные с долговременной памятью транскрипционных регулятора Adfl и Notch, отличные от CREB. Отметим, что трансмембранный белок Notch является примером рецептора с транскрипционной активностью (Greenwald, 1998). Лиган-дом для него являются также трансмембранные белки Delta, Jagged и Serrate. В активированном состоянии Notch-рецептор образует гете-родимер, который при соединении с лигандом подвергается протео-литическому расщеплению (протеазой ADAM и затем гамма-секрета-зой/прозенилином1). Цитозольная часть, называемая Supressor of Hairless (Su(H)) у дрозофилы, Lag-1 у нематоды Caenorhabditis elegans и CBF-1 у млекопитающих, попадает в ядро, в котором вместе с некоторыми другими белками регулирует транскрипцию ряда генов, в частности генов семейства Hes (Hairy-enhancer of split). Adfl кодируется геном nalyot. Заметим, что инактивация транскрипционных факторов CREB, Adfl и Notch блокирует образование долгосрочной памяти, но не влияет на долгосрочную память, нечувствительную к анестезии. Последняя, как было уже сказано, блокируется мутацией radish (Margulies et al., 2005). Adfl является многоролевым транскрипционным фактором myb-семейства. Как и большинство членов семейства, он координирует конечные стадии клеточной дифференциации. В нейронах он участвует в образовании синапсов, что было показано на ней-ромышечных синапсах (DeZazzo et al., 2000), которые легче изучать. По своему действию он, однако, отличается от dCREB-2b, который более влияет на синаптическую функцию (проводимость), тогда как Adfl на синаптическую структуру (в частности, на рост, опосредуемый через активацию гена fascilin II). Наконец, у нематоды Caenorhabditis elegans с памятью связан кальциевый сенсор NCS-1 (neuron-specific calcium sensor 1). Формирование новых синапсов, как уже было сказано, сопряжено с образованием дендритных спинул, в концевой части которых образуется постсинаптическое уплотнение (PSD — postsynaptic density), содержащее большое число плотно упакованных рецепторов, каналов, сигнальных молекул. Форма спинул, отвечающих долгосрочной памяти, также стабилизируется на длительное время (Kasai et al., 2003) и определяется взаимодействием спинул с глиальными клетками, в первую очередь астроцитами. Взаимодействие осуществляется с помощью ЕрЬА4-рецептора (в мембране спинулы) и его лиганда эфрина A3 (Ephrin A3), связанного с мембраной астроцита (Thompson, 2003). Эфриновые лиганды А-типа заякориваются во внешнем слое мембраны посредством GPI (гликозилфосфатидилинозита). Ephrin/Eph-сигналь-ный путь контролирует аксональный паттерн (в основном через функцию отталкивания). Другая важная функция астроцитов связана с удалением из синаптической щели нейропередатчика (в основном глута-мата) через мембранные транспортеры (Fields, Stevens-Graham, 2002). Образованию новых синапсов, возможно, также содействует процесс «растекания» (spillover — Rusakov, Kullmann, 1998) нейропере-датчиков из синаптической щели, которые активируют внесинапти-ческие участки постсинаптического нейрона. Растекание, например глутамата, может активировать метаботропные mGlu-рецепторы, располагающиеся по периферии и вне синаптической щели вокруг собранных по центру NMDA-каналов (Hermans, Challiss, 2001). mGlu может передавать сигнал через G-белок на фосфолипазу С. mGlu как-то участвуют в формировании длительной памяти, но точные механизмы пока не ясны. Растекание нейропередатчиков не есть их свободная диффузия, но упорядоченное и регулируемое протеогликанами матрикса перемещение активных веществ в нужное место. Активация внесинаптического нейролигина может индуцировать образование нового синапса. Таким путем, скорее всего, и образуется ансамбль сопряженно работающих синапсов. Функциональная роль матрикса в жизни клеток — это особая тема, на которой мы не будем здесь останавливаться. В дополнение к этому относительно медленному процессу создания новых синапсов происходит более быстрая по времени активация молчащих синапсов (Kim et al., 2003; Bailey et al., 2004). Образование новых и активация молчащих синапсов так или иначе связаны с реорганизацией цитоскелета, в первую очередь актиновой сети. Показано, что препараты, тормозящие образование актиновых нитей, одновременно блокируют долгосрочную память. Реорганизация актина осуществляется при посредничестве Rho ГТФаз из одноименного семейства. В клетке они активируются интегринами, когда те получают необходимый сигнал из внеклеточного матрикса. Токсин В, являющийся ингибитором Rho-ГТФаз, также блокирует долгосрочную память. Другая малая ГТФаза из того же семейства Cdc-42 регулирует полимеризацию новых актиновых нитей, в частности, в филоподиях. Последние начинают появляться и расти у соседних нейронов при образовании ими синапса, и этот процесс сопряжен со становлением долгосрочной памяти. Поэтому Cdc-42 также является ключевым элементом клеточных структур памяти. Растения и D. discoideum имеют лишь Rac-ГТФазу. У грибов (S. cerevisiae и Sch. pombe) она отсутствует, тогда как Cdc42- и Rho-ГТФазы имеются и значимы в поляризации клеток (Etienne-Manneville, Hall, 2002). Таким образом, эволюция животных связана с развитием нового типа структурной памяти через образование индуцированных сигналами внешней среды новых синапсов, сети мембранных рецепторов, их линкерных внеклеточных и внутриклеточных белков. Мембранный рецепторный аппарат является необходимым условием становления этого нового механизма памяти. Соответственно растения и грибы имели ограниченные возможности формирования такого аппарата памяти.

Роль СРЕВ в процессах трансляции

Опосредованная через CREB транскрипция синаптических белков хотя и необходима для инициации долгосрочной памяти, но недостаточна для ее сохранения в течение более или менее продолжительного срока (более суток). Каким образом поддерживается молекулярная
машина, лежащая в основе долгосрочной памяти, учитывая небольшой срок жизни молекул (от часов до дней) в сравнении с памятью (годы)? Многие размножающиеся клетки содержат запас неактивных, покоящихся мРНК-транскриптов, отличающихся короткими полиадени-ловыми хвостами из 20-40 нуклеотидов. Полиадениловые хвосты представляют собой концевую модификацию З'-конца мРНК, образованную последовательностью аденозин-5'-монофосфата. Трансляция таких неактивных мРНК возможна после удлинения их полиаденило-вых хвостов до 200-250 нуклеотидов. Процесс удлинения хвостов контролируется небольшим фрагментом в нетранслируемой области З'-конца. Этот фрагмент имеет характерную последовательность UUUUUAU и его называют элементом цитоплазматического полиаденилирования (cytoplasmic golyadenylation element — CPE). В свою очередь активность этой последовательности зависит от связывания ее с цитоплаз-матическим белком СРЕВ (CPE binding protein: не путать с ранее упомянутым белком CREB). СРЕВ впервые был выделен из ооцитов шпорцевой лягушки (Xenopus) в качестве трансляционного регулятора с двойной функцией — активации и репрессии, определяемых через фосфорилирование. Фосфорилирование осуществляет протеинкина-за Aurora. В ооцитах Xenopus специфический класс материнских мРНК имеет укороченные полиадениловые хвосты. Удлинение полиадени-ловых хвостов этих неактивных мРНК как раз и зависит от связывания СРЕВ с CPE-последовательностью. В неактивном состоянии СРЕВ входит ключевым элементом в белковый комплекс, включающий также платформенный белок симплектин, специфический фактор CPSF (cleavage and polyadenylation specifity factor), который опознает последовательность AAUAAA и определяет (совместно с СРЕВ) рабочее положение поли(А)нуклеазы PARN и поли(А)полимеразы Gld2 ниже этой последовательности. Фосфорилирование СРЕВ (с помощью Aurora) ведет к удалению из комплекса PARN. Как результат создаются условия для работы поли(А)полимеразы, которая достраивает полиадениловый хвост до нужной длины. В неактивном состоянии СРЕВ может также комплексироваться через белок Maskin с фактором инициации трансляции eIF4E, который в соединении с Maskin не показывает трансляционной активности. Фосфорилирование СРЕВ ведет к освобождению eIF4E, который комплексируется с другими белками, в том числе и с поли(А)связыва-ющим белком РАВР, удлиняющим хвост. В этом случае имеет место как удлинение полиаденилового хвоста, так и процесс трансляции (дальнейшие детали см. Klann, Dever, 2004; Richter, 2007). У нейронной изоформы СРЕВ из моллюска Aplysia нет сайтов фос-форилирования. Уровень этой изоформы в синапсах обычно низкий, но резко возрастает в результате действия серотонина. Интересная особенность СРЕВ — наличие прионовых доменов. В дрожжах увеличение уровня прионовых белков ведет к их трансформации в прионовое состояние с вырожденной конформационной структурой, отличающейся высоким уровнем упорядоченных (3-полос. Это состояние устойчиво к действию протеаз и оно может индуцировать переход от нормальной к вырожденной конформации у других гомологичных белков, с которыми оно будет последовательно соединяться с образованием нитевидных структур (амилоидов). Амилоиды могут фрагментироваться и каждый из фрагментов способен играть роль затравки при образовании новых амилоидов (Инге-Вечтомов и др., 2004; Krishnan, Lindquist, 2005; Maury, 2009). Q/N-домен из СРЕВ Aplysia (в смеси с зеленым флуоресцентным белком), введеный в клетки дрожжей, образует там три состояния, растворимое, много небольших агрегаций и несколько крупных агрегатов. Предположительно аналогичный переход СРЕВ из неактивного информационного состояния в активную прионовую конформацию может иметь место при повышении уровня этого белка под действием серотонина. В этом случае активное состояние СРЕВ будет самоподдерживаться и длительно сохраняться в клетке уже без действия серотонина по типу патогенных прионов (Si et al., 20036; Shorter, Lindquist, 2005), когда активная конформация участвует в фолдинге неактивной формы (незрелого белка) и соединяется с последней в мультимерную структуру. Во всяком случае СРЕВ из Aplysia ведет себя в дрожжах как типичный при-он. В отличие от известных прионов прионовая форма СРЕВ функциональна, являясь, в сущности, регулятором синаптического роста. Кроме СРЕВ, амилоидное функциональное состояние отмечено у более чем 60 других белков (Maury, 2009). У Е. coli известным функциональным амилоидом являются сиг/г-фибрилы, придающие устойчивость внеклеточному матриксу биопленки, с помощью которой бактерия прикрепляется к клеткам хозяина. Другим классом бактериальных амилоидов являются -фибрилы. Рассмотренная схема образования памяти — всего лишь грубая канва реальных процессов, причем не всех, а скорее некоторого фрагмента общей картины. Память столь важна для выживания животных, что она без сомнения должна дублироваться и скорее всего разными, но действующими параллельно механизмами. Есть веские основания предполагать, что какие-то элементы памяти связаны с изменением белков, в том числе мембранных, через процессы ацетилирования, гликозилирования, паль-митинирования по типу наномозга бактерий (Routtenberg, Rekart, 2005). Малые РНК составляют второй уровень регуляции внутриклеточных процессов наряду с белковым аппаратом. Поэтому не исключено, что они также как-то задействованы в процессах формирования памяти. Наряду с синаптическои активно обсуждается возможность формирования памяти через нейронную пластичность. В этом направлении пока лишь больше косвенных свидетельств. До описания механизмов и тем более построения молекулярных моделей пока дело не дошло. Но можно думать, что в основе нейронной пластичности, хотя бы частично, лежат те же процессы образования клеточных структур типа дендритных выростов, которые мы отнесли к явлению раздражимости.

Комментарии к статье:

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем



Будьте одним из тех счастливчиков, которые получат высококачественное прислуживание от самых престижных индивидуалок. Всегда шлюхи Чебоксар с вашего региона ежемесячно удовлетворяют мужчин разными методами . | Неукоснительно воспользуйтесь такой услугой, как глубокий минет. Ищите прекрасных проституток на этом веб-сайте для взрослых http://krasnodar.prostitutkica.com/services/glubokij-minet/, если вы предпочитаете, чтобы женская сторона в трахе была доминирующей.

Новое на сайте


Леса юга Сибири и современное изменение климата


По данным информационной системы «Биам» построена ординация зональных категорий растительного покрова юга Сибири на осях теплообеспеченности и континентальности. Оценено изменение климата, произошедшее с конца 1960-х по 2007 г. Показано, что оно может вести к трансформации состава потенциальной лесной растительности в ряде регионов. Обсуждаются прогнозируемые и наблюдаемые варианты долговременных сукцессии в разных секторно-зональных классах подтайги и лесостепи.


Каждая популяция существует в определенном месте, где сочетаются те или иные абиотические и биотические факторы. Если она известна, то существует вероятность найти в данном биотопе именно такую популяцию. Но каждая популяция может быть охарактеризована еще и ее экологической нишей. Экологическая ниша характеризует степень биологической специализации данного вида. Термин "экологическая ниша" был впервые употреблен американцем Д. Гриндель в 1917 г.


Экосистемы являются основными структурными единицами, составляющих биосферу. Поэтому понятие о экосистемы чрезвычайно важно для анализа всего многообразия экологических явлений. Изучение экосистем позволило ответить на вопрос о единстве и целостности живого на нашей планете. Выявления энергетических взаимосвязей, которые происходят в экосистеме, позволяющие оценить ее производительность в целом и отдельных компонентов, что особенно актуально при конструировании искусственных систем.


В 1884 г. французский химик А. Ле Шателье сформулировал принцип (впоследствии он получил имя ученого), согласно которому любые внешние воздействия, выводящие систему из состояния равновесия, вызывают в этой системе процессы, пытаются ослабить внешнее воздействие и вернуть систему в исходное равновесное состояние. Сначала считалось, что принцип Ле Шателье можно применять к простым физических и химических систем. Дальнейшие исследования показали возможность применения принципа Ле Шателье и в таких крупных систем, как популяции, экосистемы, а также к биосфере.


Тундры


Экосистемы тундр размещаются главным образом в Северном полушарии, на Евро-Азиатском и Северо-Американском континентах в районах, граничащих с Северным Ледовитым океаном. Общая площадь, занимаемая экосистемы тундр и лесотундры в мире, равно 7 млн ​​км2 (4,7% площади суши). Средняя суточная температура выше 0 ° С наблюдается в течение 55-118 суток в год. Вегетационный период начинается в июне и заканчивается в сентябре.


Тайгой называют булавочные леса, широкой полосой простираются на Евро-Азиатском и Северо-Американской континентах югу от лесотундры. Экосистемы тайги занимают 13400000 км2, что составляет 10% поверхности суши или 1 / 3 всей лесопокрытой территории Земного шара.
Для экосистем тайги характерна холодная зима, хотя лето достаточно теплое и продолжительное. Сумма активных температур в тайге составляет 1200-2200. Зимние морозы достигают до -30 ° -40 °С.


Экосистемы этого вида распространены на юге от зоны тайги. Они охватывают почти всю Европу, простираются более или менее широкой полосой в Евразии, хорошо выраженные в Китае. Есть леса такого типа и в Америке. Климатические условия в зоне лиственных лесов более мягкие, чем в зоне тайги. Зимний период длится не более 4-6 месяцев, лето теплое. В год выпадает 700-1500 мм осадков. Почвы подзолистые. Листовой опад достигает 2-10 тонн / га в год. Он активно вовлекается в гумификации и минерализации.


Тропические дождевые леса - джунгли - формируются в условиях достаточно влажного и жаркого климата. Сезонность здесь не выражена и времени года распознаются по дождливым и относительно сухим периодами. Среднемесячная температура круглогодично держится на уровне 24 ° - 26 ° С и не опускается ниже плюс восемнадцатого С. Осадков выпадает в пределах 1800-2000 мм в год. Относительная влажность воздуха обычно превышает 90%. Тропические дождевые леса занимают площадь, равную 10 млн. кв. км.